Лекция прочитана 4 июля 2006 года в поселке Московский в рамках II конференции лауреатов Всероссийского конкурса учителей математики и физики фонда «Династия».

Сборник «Задачи для детей от 5 до 15 лет» вызвал много отзывов. И дети, и взрослые читатели часто сожалели, что там были только математические задачи, — ведь и все естествознание заслуживает столь же активного, творческого к себе отношения. Теперь я отвечаю на эти пожелания — следуя скорее Яну Амосу Каменскому, чем современным педагогам, то есть всегда стремясь быть понятным читателю, не имеющему предварительных знаний (но столь же любознательному, как большинство подростков).

Математик, руководитель Департамента математики факультета экономики ВШЭ о проблемах российского образования, предсказаниях биржи и качествах ученого

Что бывает, когда ты никому не можешь доверять, кроме математики? В биографической истории Уолтера Питтса, основателя компьютерной нейролингвистики, всё настоящее — и наука, и дружба, и великие открытия, и одиночество вместе с депрессией. Увы, предательство своего первого верного друга, математики, он не стерпел.

Пифагорейцы утверждали, что числа правят миром, а Александр Суворов называл математику «гимнастикой ума». Сейчас интерес к этой науке постепенно возрождается. T&P поговорили с пятью известными математиками, чтобы разобраться, зачем формулы и уравнения нужны в повседневной жизни, почему математика — интересный и творческий предмет, и что теряет гуманитарий, отмахиваясь от этой науки.

Я давно хотела попасть в Летнюю школу «Современная математика» возле Дубны, которую вот уже 12-й год проводят Московский центр непрерывного изучения математики и Математический институт РАН. Как-то не получалось. В 2009 году я собрала отклики преподавателей и организаторов о Школе, которые говорили о том, как там здорово и интересно. Меня туда приглашал один из ее организаторов, человек, без сомнения, бывший душой Школы — Владимир Игоревич Арнольд. В этом году я решила, что надо, наконец, посмотреть, где же математики проводят лучшую часть лета, и, может быть, найти то место, где находится часть души Арнольда.

Документальная картина, снятая профессиональным математиком-режиссером Екатериной Еременко — замочная скважина, через которую зритель лишь мельком заглядывает в многомерные вселенные, рождающиеся в головах математиков. И еще больше убеждает нас в общепринятом представлении, что они — люди с других планет. Фильм состоит из нескольких новелл. По одной на каждое чувство: вкус, зрение, обоняние, осязание, слух и чувство баланса. Шесть героев, шесть гениев математики изучают окружающий мир посредством шести чувств, рассказывая о своем восприятии любимой науки.

Такого рода вопросы часто слышны от студентов, ученых, философов. Порой они возникают и у того, кто называется философом науки. Но иногда подобные рассуждения сопровождает глубокое убеждение о том, что философия, а также философия науки актуальны и выживают вне зависимости от перипетий научной и образовательной политики. Действительно ли это так? И почему философия науки не является ни «пятым колесом в телеге», ни «сферическим конем в вакууме»? На эти и другие вопросы даст подробный ответ Лада Владимировна Шиповалова, доцент кафедры философии науки и техники, доктор философских наук, лектор Открытого Философского Факультета.

О Москве, математике и музыке мы поговорили с Александром Буфетовым, ведущим научным сотрудником Математического института имени В.А. Стеклова, ведущим научным сотрудником ИППИ имени А.А. Харкевича, профессором факультета математики Высшей школы экономики, директором исследований Национального центра научных исследований во Франции (CNRS).

В конце августа 2012 года японский математик Синичи Мочидзуки выложил на свою страницу в интернете четыре научные статьи. Их не сразу заметили, потому что не особенно ждали: без предварительных пресс-релизов, навязчивых анонсов и громких выступлений Мочидзуки опубликовал результат многолетнего самоотверженного труда, которому, вероятно, суждено совершить революцию в современной математике. Проблема лишь в том, что теорию Мочидзуки не торопится принимать научное сообщество – ее почти никто не может понять.